Отставка начальника Генштаба Юрия Балуевского — большая аппаратная победа министра обороны Анатолия Сердюкова. Победа ли это для армии — большой вопрос.



Отставки Юрия Балуевского ждали давно. После того как в конце марта в прессу просочились слухи о его затянувшемся конфликте с министром обороны Анатолием Сердюковым, мало кто сомневался в том, что Балуевский покинет свой пост. Сомнения могли вызывать лишь сроки отставки. Большинство наблюдателей были уверены, что до инаугурации Дмитрия Медведева никаких перестановок не будет, и они оказались правы. Сердюков продемонстрировал завидную настойчивость в деле построения собственной вертикали власти в рамках министерства — его предшественники столь быстрых успехов на этом поприще не достигли. В свое время Сергею Иванову удалось сменить главу Генштаба Анатолия Квашнина только после трех лет упорной борьбы — нынешний министр справился с задачей за год.

Фронды не будет

Президент Медведев, объявляя о кадровых переменах в Минобороны, имени их инициатора не скрывал: «Я получил предложение от министра обороны о назначении нового первого заместителя министра обороны — начальника Генштаба, изучил эти предложения, поддерживаю их», — сказал глава государства.

Место Юрия Балуевского занял генерал армии Николай Макаров, которого небезосновательно считают креатурой Сердюкова. Новый начальник Генштаба появился в «приарбатском военном округе» в апреле 2007 года, до этого Макаров на протяжении пяти лет (с 2002−го по 2007 год) командовал войсками Сибирского военного округа. Он был приглашен свежеиспеченным министром обороны (Анатолий Сердюков занял свой пост в феврале 2007−го) на должность заместителя по вооружениям. Впрочем, уже тогда было понятно, что на этом месте Макаров долго не задержится, поскольку двумя месяцами ранее президентским указом было создано Федеральное агентство по поставкам вооружения, военной, специальной техники и материальных средств.

Николаю Макарову 59 лет, соответственно через год Дмитрий Медведев должен будет продлять ему срок службы, поскольку после 60 лет военачальник может оставаться на службе только с разрешения президента. Причем министр обороны должен быть как минимум не против нового продления срока службы. Широкой поддержки в Генштабе новый начальник пока не имеет, то есть его положение среди штабных офицеров, во всяком случае поначалу, будет непрочным. Зато он будет лоялен министру обороны, а следовательно, глава ведомства может больше не опасаться фронды со стороны Генштаба.

Расклад сил

Фрондировавший Юрий Балуевский сделал для собственной отставки многое. Например, выступил с несколькими заявлениями, которые приличествуют президенту или министру обороны, но никак не начальнику Генерального штаба. В частности, он говорил о возможности превентивного использования Россией ядерного оружия, хотя официальная военная доктрина такого не допускает. И угрожал выходом из договора по ракетам средней и малой дальности, заключенного еще в горбачевские времена. Конечно, не исключено, что все заявления были предварительно согласованы с Кремлем. Хотя есть версия, что это были инициативы Балуевского. А попытка примерить на себя полномочия самых высоких начальников — едва ли не самое тяжкое прегрешение для истеблишмента. Кстати, в близких к руководству Минобороны кругах поговаривают, что Юрий Балуевский сам метил в министры, и приход на эту должность Сердюкова его изрядно разочаровал.

Впрочем, громких политических заявлений бывшего начальника Генштаба и проявленных амбиций было бы недостаточно для его смещения. Ко всему Балуевский, в течение нескольких лет продвигавший свой план реформирования Вооруженных сил, лишился поддержки высшего офицерства.

В декабре 2005 года, пользуясь покровительством тогдашнего министра обороны Сергея Иванова, Юрий Балуевский предложил план реформы. Суть ее сводилась к тому, что на смену шести военным округам и четырем флотам должны были прийти три командования стратегическими направлениями — Дальневосточное («Восток»), Кавказское и Среднеазиатское («Юг») и Западноевропейское («Запад»). Как следствие — упразднялись главкоматы видов Вооруженных сил и командования родов войск. Кроме того, реформа существенно урезала полномочия руководителей военных округов, низводя их возможности до уровня главных завхозов. Исключение предполагалось сделать только для Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Результатом реформы стало бы кардинальное сокращение генералитета, а также полковников и подполковников. Понятно, что у высших офицеров это не могло вызывать понимания.

Справедливости ради стоит отметить, что сама по себе идея Балуевского была неплоха — сейчас структура управления войсками громоздка. Но план имел свои изъяны и недоработки. Например, неясно, как разделить войска связи. Сейчас это единая система, за которую отвечает один начальник, он же ею управляет. Разделение на три географических сегмента могло привести к потере связи не только между разными театрами военных действий, но и между частями РВСН (сейчас единые войска связи обслуживают и их тоже). Или Северный флот — к какому командованию его отнести, если он может действовать как на востоке, так и на западе? Были у реформы Юрия Балуевского и другие недостатки. Но при желании их можно было устранить — и в целом занявший пост Иванова Сердюков против идей Балуевского особо не возражал, по крайней мере открыто. Конфликт министра обороны и начальника Генштаба возник вокруг другой проблемы — продаж армейской недвижимости. В принципе оба начальника считали, что продавать часть армейского имущества необходимо, но видели это по-разному.

Гений продаж

За несколько дней до отставки Юрия Балуевского Анатолий Сердюков в очередной раз подтвердил свою репутацию эффективного менеджера. 27 мая с аукциона в Москве были проданы за рекордные 3,75 млрд рублей военный городок на Левобережной улице (1,145 млрд рублей за 284 сотки) и сооружения военного городка, расположенного на Рублевке (2,606 млрд рублей за 1,2 га). Масштабы разительно отличаются от прежних негоций военного ведомства.

Как говорят эксперты, на сей раз земли, принадлежащие военному ведомству, были проданы всего в два раза дешевле их нынешней рыночной стоимости, тогда как до этого имущество отдавали за десятую часть цены. Министерство обороны выручило за первый городок около 170 тыс. долларов за сотку, а за элитную Рублевку — 90 тыс. долларов. «Реальная рыночная стоимость земли в районе Левобережной составляет порядка 300 тысяч долларов, а сотка на Рублевке стоит около 200 тысяч долларов», — считает Александр Дьяченко, директор департамента развития консалтинговой компании Welhome, специализирующейся на элитной недвижимости. Победители аукциона, добавил он, совершенно неизвестны игрокам столичного рынка недвижимости.

И все же, несмотря на заниженную цену, нынешняя сделка является значимой для Министерства обороны. До последнего времени все армейское имущество реализовывал Российский фонд федерального имущества (РФФИ), без участия военных. Как правило, объекты отдавали за символические деньги. Впрочем, не всегда оценка недвижимости экспертами РФФИ банально занижалась, зачастую низкая цена объяснялась непосильным для собственника обременением: содержанием существующей инфраструктуры. Кроме того, военный городок, расположенный в сотнях километров от ближайшего жилья, мог вообще не представлять никакого коммерческого интереса.

Новый министр обороны этот порядок изменил. Во-первых, он ввел практику прямых продаж, от Минобороны будущему собственнику, во-вторых, поменял ассортимент продающейся недвижимости. Анатолий Сердюков начал реализовывать военные объекты, находящиеся в крупных городах. В этом году военное ведомство планирует реализовать более 20 пустующих военных объектов в Москве, Санкт-Петербурге, Калининграде, Владивостоке, Вологде, Перми, Кирове и Краснодаре.

Казалось бы, следует продавать армейскую недвижимость в крупных городах. Содержание военного городка в Москве и в любом отдаленном регионе стоит армейскому бюджету примерно одинаково, а цена земли отличается даже не в разы — на порядки. Однако практика продажи военных объектов в больших населенных пунктах таит определенную опасность. Такой объект, расположенный в городе или ближайших окрестностях, обеспечивает более высокие темпы мобилизации в случае войны: формируемые части пополняются резервистами из этого же населенного пункта. Иначе резервистов надо сначала перебросить на базу, где будет сформировано соединение, а затем в район боевых действий. Как указывают офицеры Генштаба, в военное время подобный механизм призыва и пополнения частей,медлителен и финансово затратен, к тому же очень уязвим. «Колонна призывников, по сути, беззащитна, ее не сложно отследить и уничтожить с воздуха. Фактически такая схема позволяет гипотетическому противнику уничтожать войска еще до того, как они смогут принять участие в войне», — говорит один из офицеров Генштаба. Эти опасения разделял и Балуевский, выступавший против безоглядных продаж.

Секретный план

Много лет разговоры о военной реформе сопровождались рассуждениями о «косном генералитете, препятствующем переменам». Если судить по смене руководителя Генштаба, «косный», а равно весь прочий генералитет теперь в расчет не принимается. Министр обороны резко усилил свою власть в ведомстве, и теперь спорить с ним некому.

Проблема в том, что сегодня, при выстроенной Сердюковым вертикали практически единоличной власти, никто не знает, какой план реформирования Вооруженных сил он будет осуществлять. Пока известно только о двух инициативах министра обороны. Первая, как уже было сказано, касается распродажи военного имущества, вторая — сокращения офицерского корпуса. Но, в отличие от Балуевского, Сердюков собирается сокращать прежде всего не генералитет, а средний командный состав. Погоны, напомним, министр планирует снять с военных журналистов, юристов, части тыловиков, а также некоторого количества военных медиков. Обе идеи могут обрести смысл только в контексте более широкого плана реформирования армии. Пока о масштабных изменениях ничего не слышно.

«Для того чтобы сокращать или укрупнять офицерский корпус, нужно понимать, как мы будем действовать, если начнется война, — говорит один из офицеров Главного оперативно-мобилизационного управления, пожелавший остаться неназванным, и добавляет: — Если концепция заключается в том, чтобы воевать существующей в мирное время армией, а при ее недостаточности запускать ядерные ракеты, тактика по сокращению избыточных офицерских должностей оправдана». Кстати, в этом случае можно совсем уйти от призывной армии, оставив минимальное число военнослужащих для участия в локальных конфликтах. Распродажа мобилизационных мощностей будет также вполне логичной, поскольку никого призывать при подобном подходе не придется. Правда, при таком развитии Вооруженных сил мы можем прийти к тому, что любой военный инцидент почти неизбежно перерастет в ядерный конфликт.

Российская военная доктрина столь размыта, что каждый новый руководитель военного ведомства может действовать по собственному усмотрению, не оглядываясь на нее. Складывающаяся сейчас в Минобороны система безальтернативного принятия решений может оказаться не менее губительной для армии, чем недавнее двоевластие гражданских (Анатолий Сердюков, бывший руководитель «Ленмебельторга») и военных (генерал армии Юрий Балуевский). Нынешняя минобороновская «вертикаль власти» делает строительство Вооруженных сил закрытым и непрозрачным и не дает возможности оценить правильность тех или иных шагов. Возникает опасность, что ошибки, допущенные сегодня, вскроются лишь через несколько лет. Остается только надеяться, что эти ошибки будут выявлены не войной.

Источник: Эксперт